Виртуальный музей
Новомучеников и исповедников
Земли Архангельской

Сайт создан по благословлению митрополита Архангельского
и Холмогорского Даниила
Для экскурсоводов

Стенд "Большой террор" в Архангельске»

14.01.2015

и сестра

Пока мы, в Центре и музее ни йоту не приблизились к пониманию, где были расстреляны брат и сестра Брянских - священномученик Парфений и мученица Антонина. Это произошло в 1938 году. Мы во время крестного хода молимся о всех расстрелянных во время Большого террора около поминального креста в Бабонегово и понимаем, что, может быть, не узнаем никакой конкретики никогда.

Священномученик Парфений и мученица Антонина приходились друг другу братом и сестрой – как в древности святитель Василий Великий и преподобная Макрина или как праведные Артемий Веркольский и Параскева Пиринемская. В отличие от пинежских святых, епископ Парфений и его сестра Антонина родились не на Архангельской земле, а в Сибири. Их отец Арсений Петрович Брянских был купцом второй гильдии и потомственным почетным гражданином города Иркутска. Семья Брянских была известна не только своими достатком и предприимчивостью, но прежде всего щедростью, благочестием и любовью к Церкви. Дочь Арсения Петровича Брянских от первого брака Александра вышла замуж за местного священника Василия Карташева. Когда же рано овдовевший Арсений Петрович женился вторично, именно отец Василий и матушка Александра стали крестными его сыновей Петра и Иннокентия и дочери Антонины.

Петр был старшим сыном Арсения Петровича. Он родился в 1881 году. Антонина была на десять лет моложе его. Как это нередко бывает в больших и дружных семьях, старший брат опекал сестру, помогал ей в учебе. Арсений Брянских старался дать детям хорошее образование – приглашал к ним учителей. Позднее он определил Петра в Иркутскую гимназию, Иннокентия – в городское училище, а Антонину – в Киевскую женскую гимназию. Разумеется, больше всего надежд он возлагал на старшего сына, так как надеялся, что тот станет купцом. Однако Петр выбрал совсем иной путь и поступил учиться в Иркутскую духовную семинарию. Закончив ее, продолжил образование в Киевской духовной академии. В 1907 году он получил ученую степень кандидата богословия, после чего восемь месяцев проучился в Берлинском университете. По возвращении в Россию молодой ученый-богослов получил место преподавателя в Казанской духовной семинарии. Одновременно он нес там и послушание библиотекаря. Педагогической деятельностью в различных духовных учебных заведениях он занимался более десяти лет. В 1917 году его назначили ректором Бизюковской пастырско-миссионерской семинарии. Антонина по совету старшего брата в 1913 году поступила учиться на историко-философский факультет Московских высших женских курсов. Закончить их из-за событий 1917 года она не успела.

31 августа 1912 года Петр Брянских был пострижен в монашество в Почаевской Лавре. При постриге он получил имя Парфений. Уже в начале сентября он был рукоположен во иеродиакона, а затем – во иеромонаха. 16 мая 1921 г. он стал епископом Новомиргородским. С 1921 по 1922 год он временно управлял Одесской епархией, после чего был назначен епископом Ананьевским, викарием Херсонским.

В те годы принятие священного сана, тем более сана архиерейского, было равносильно избранию мученического пути. Такая судьба ожидала и епископа Парфения. В конце 1922 года он был выслан из Ананьева и поселился в московском Свято-Даниловом монастыре. Туда же, в Москву, в 1924 году к нему приехала сестра Антонина вместе с матерью Анной Васильевной. Им пришлось пережить конфискацию имущества и последовавшую вскоре смерть Арсения Петровича, вытерпеть немало унижений из-за своего «непролетарского происхождения»: ни одно советское учреждение не соглашалось брать на работу Антонину – дочь купца, сестру епископа.

Настоятель Данилова монастыря архиепископ Феодор и ряд его единомышленников, к числу которых относился и епископ Парфений, были противниками компромиссов с богоборческой властью. Протопресвитер Михаил Польский отмечал, что владыка Парфений «отличался необыкновенной прямотой и всегда безбоязненно обличал безбожие и обновленчество». Именно поэтому, оказавшись в Москве, он поселился там, где жили люди, близкие ему по духу.

Пока Антонина Брянских хлопотала о московской прописке, епископа Парфения арестовали и выслали в Коми край. Из ссылки он вернулся лишь в 1927 году. Осенью 1929 года он был арестован во второй раз «за контрреволюционную деятельность». Его обвинили в том, что он «…будил верующих против закрытия церкви монастыря». Действительно, когда власти решили закрыть монастырские храмы, владыка организовал сбор подписей в их защиту. Церкви удалось отстоять.

Епископ Парфений был отправлен на три года в ссылку в Казахстан. В 1931 году к нему вместе с матерью приехала Антонина, решившая посвятить себя помощи брату. Она привезла туда его книги. Антонина вела переписку, систематизировала научные труды брата. Более того – именно она доставляла ему и матери средства к существованию. Это было сопряжено с большими трудностями – как уже говорилось выше, никто не соглашался брать на работу человека «не рабоче-крестьянского происхождения». Нередко случалось, что люди, спасая себя, отрекались от родственников-дворян, священнослужителей, купцов. Антонина Брянских до конца осталась верна своему брату и Богу, которому они служили оба, каждый по-своему.

По истечении срока ссылки епископу Парфению было запрещено жить в столице. Поэтому в 1934 году он поселился в подмосковном городе Кимры. Первой, найдя жилье и работу, туда переехала Антонина. Через два месяца владыку снова арестовали «за активную церковную деятельность… по созданию контрреволюционной организации Истинно Православной Церкви». На допросах епископ Парфений отрицал свое участие в какой-либо контрреволюционной деятельности, однако своего неприязненного отношения к советской власти не скрывал и утверждал, что «Русская Церковь лишилась своей внутренней свободы и оказалась порабощенной у антирелигиозного государства». Епископ Парфений вновь был отправлен в ссылку, на этот раз – на пять лет в Северный край. Так он оказался в Архангельске.

Вместе с матерью и сестрой владыка стал жить в доме № 253 по улице Петроградской (ныне пр. Ломоносова). В этом доме происходили его встречи с местным и ссыльным духовенством. Помимо этого епископ совершал тайные богослужения в домовых храмах прихожан Соломбалы, Маймаксы, Ломоносовского района. В том, что эти встречи и богослужения достаточно долго были тайной для властей и соглядатаев, была заслуга его сестры и сподвижницы Антонины. Она по-прежнему доставляла матери и брату средства к существованию, работая то счетоводом в городской типографии, то учительницей немецкого языка в школе повышенного типа № 1 для взрослых. Так она совершала свой ежедневный, незаметный для людей подвиг, закончившийся мученической смертью.

3 июля 1937 года епископ Парфений снова был арестован по обвинению в «контрреволюционной деятельности». В постановлении об аресте говорилось, что он, «…отбывая ссылку в Архангельске, организовывал контрреволюционную группу из числа церковников и ссыльного духовенства. На проводимых нелегальных сборищах в контрреволюционном духе обсуждал политику советской партии и советского правительства…» Епископ Парфений и многочисленные свидетели отрицали ложные обвинения в клевете на советское государство и заявляли, что на их «нелегальных собраниях» речь шла совсем о другом – о необходимости хранить верность Церкви и Православной вере, чтобы не дать погибнуть России. Благодаря предусмотрительности Антонины при обыске в квартире владыки Парфения не нашли не только какой-либо антисоветской, но даже религиозной литературы. Таким образом, становилась очевидной ложность предъявленных епископу Парфению обвинений в «контрреволюционной деятельности». Тогда, как и во время суда над Христом Спасителем, в ход пошли «показания» лжесвидетелей. Одна женщина, которая, как оказалось впоследствии, была негласной сотрудницей НКВД, заявила, что епископ Парфений позволял себе антисоветские высказывания. Именно они послужили основанием для того, чтобы архиерей был приговорен к расстрелу.

16 ноября 1937 года арестовали и Антонину Брянских. Обвинение ей предъявлено не было. Показания против нее дал всего один лжесвидетель, также являвшийся негласным сотрудником НКВД. Допрашивали Антонину только один раз. На этом единственном допросе она держалась очень мужественно и наотрез отрицала то, что ее брат и она сама занимались «контрреволюционной деятельностью». Однако ее судьба, как и судьба епископа Парфения, была предрешена заранее: 29 декабря 1937 года тройка УНКВД по Архангельской области признала Антонину Брянских «активной церковницей и активной участницей контрреволюционной группы церковников епископа Парфения Брянских, которая среди окружающего населения вела контрреволюционную агитацию», и приговорила ее к расстрелу.

9 января 1937 года, в праздничные Святочные дни, приговор был приведен в исполнение. Ранее, 22 ноября 1937 года, был расстрелян и епископ Парфений. Брат и сестра, при жизни вместе служившие Господу, ради него испили одну и ту же мученическую чашу и были прославлены Им по смерти. В 2005 году к лику православных святых был причислен священномученик Парфений (Брянских), а в августе 2007 года – его верная сестра и сподвижница мученица Антонина.

Протоиерей Николай Пискановский

В 2013 году мы, я имею в виду Центр изучения и сохранения памяти Новомучеников и Исповедников Российских, Музей и отдел православного краеведения, обрели две святыни. Стараниями Сергея Валерьевича Шишелова и монахини, матушки Осии мы узнали, где похоронены протоиерей Николай Пискановский и игуменья Серафима, последняя настоятельница Сурского женского монастыря.

Протоиерей Николай Пискановский родился не на Севере и служил в Одессе, на Украине, но в годину гонений, когда Церковь сотрясает раскол и жесткий контроль со стороны органов, и нельзя пользоваться обычной почтой, потребовались люди, добровольно взявшие на себя роль курьеров. Ему удавалось сравнительно долго поддерживать связь украинского епископата с Москвой, но в 1928 году его арестовали и присудили три года Соловков.

В это время он уже был болен туберкулёзом.

Из воспоминаний Д.С.Лихачёва: «Он был нашим духовным отцом все время до своего отъезда с острова. Его нельзя было назвать веселым, но всегда в самых тяжелых обстоятельствах излучавшим внутреннее спокойствие. Я не помню его смеющимся или улыбающимся, но всегда встреча с ним была какой-то утешительной. И не только для меня. Помню, как он сказал моему другу, год мучившемуся отсутствием писем от родных, чтобы он потерпел немного, и что письмо будет скоро, очень скоро. Я не присутствовал при этом и поэтому не могу привести здесь точных слов отца Николая, но письмо пришло на следующий день. Я спросил отца Николая, как он мог знать о письме? И отец Николай ответил мне, что он и не знал, а так как-то „вымолвилось“. Но таких „вымолвилось“ было очень много. У отца Николая был антиминс, и он шепотом совершал впоследствии Литургию в шестой („священнической“) роте».

На Соловках была и жена отца Николая, учительница Клавдия Петровна Пискановская. После освобождения из лагерь в 1934 году, она уже не застала мужа в живых – Николай Пискановский умер в архангельской больнице в 1932 году. Хоронили его архангельский аптекарь Левичев, завещавший и себя похоронить с «этим святым человеком», и дочь Ксения.

Один красный нарком однажды пообещал извести «семя поповское» до четвёртого колена. Советской власти удалось выполнить это наполовину: Клавдия и Ксения Пискановские были осуждены по делу «епископа Парфения (Брянских)». Клавдия Петровна умерла «где-то на просторах «Кулойлага», Ксения Николаевна странствовала по командировкам лагерей и ссылок до 1954 года, до смерти Сталина.

Родимовы

В начале XX века отец Николай Родимов стал одним из самых видных клириков Архангельской и Холмогорской епархии. В 1908 году его возводят в сан протоиерея и назначают настоятелем Свято-Троицкого храма. В этой должности отец Николай пробыл до самого закрытия церкви. Во время Первой Мировой войны священник по указу Архангельской Духовной консистории был назначен духовником городского духовенства.

С 21 сентября 1920 года начинается крестный путь отца Николая. По постановлению Архгубчека он был арестован и приговорен на два года к отбыванию наказания в лагерях за «антисоветскую агитацию», которую священник якобы «проводил после воскресных вечерних служб». После закрытия Свято-Троицкого храма служил в Ильинской церкви (ныне Ильинский кафедральный собор г. Архангельска). 11 декабря 1937 года отца Николая арестовали за проведение «контрреволюционной агитации» против выборов в Верховный Совет. Спустя месяц священник был расстрелян. Решение о канонизации протоиерея Николая Родимова приняли 6 октября 2006 года на заседании Священного Синода Русской Православной Церкви.

Священномученик Николай - первый в новейшей истории Архангельска пастырь, прославленный в лике святых за мученический подвиг ради Христа.

Однако, мы неслучайно поместили в этом разделе фотографию трёх братьев Родимовых, трёх священников с женами. Младшие братья Николая Даниловича, Иван и Аркадий, тоже неоднократно арестовывались и были расстреляны в сентябре 1937 года.