Виртуальный музей
Новомучеников и исповедников
Земли Архангельской

Сайт создан по благословлению митрополита Архангельского
и Холмогорского Даниила
Для экскурсоводов

Стенды "Претерпевшие до конца" и "Первые погибшие"

14.01.2015

Текст экскурсии[1]

(Стенды «Претерпевшие до конца» и «Первые погибшие»)

Царю небесный; Тресвятое; по Отче наш…[2]

Для начала у меня к вам просьба: я буду постоянно говорить вам «Убили. Расстреляли, Замучили». Как говорит молодёжь, буду «грузить» вас. Когда вам покажется, что я перехожу некую черту, помолитесь про себя: «Господи, помилуй!» Господь милостлив, закончим экскурсию мы всё равно на оптимистической ноте.

Итак, начинаем. Если посмотреть на карту Архангельской области, то мы увидим, что вся она покрыта «скорбными» местами. Прямоугольниками мы отметили на карте лагеря. Прежде всего – знаменитые Соловки. Место, где система ГУЛАГа была впервые реализована, оценена властями. Мы будем говорить про них подробно. Но люди, прошедшие лагеря, называют самыми страшными не Соловки, не Колыму, а лесозаготовительные лагеря, такие, как «Кулойлаг», или «Каргопольлаг».

Красными кружками мы отмечаем места гибели новомучеников. Чёрными - массивы захоронений, такие, как лявленские.

Треугольниками отмечены на карте спецпоселения. Пока мы знаем о них очень мало, но надеемся на помощь экскурсантов, вашу помощь.

Экскурсию легче вести (и слушать экскурсовода тоже), если придерживаться хронологического порядка. Поэтому начинать нам надо с приезда в Архангельск комиссии Кедрова. Правда, развернуться ему обстоятельства не дали, разве что разогнал он «не большевицкую» советскую власть. Но мы оставим пока Кедрова, мы будем говорить о нём много. Не потому, что мы его особенно любим или ненавидим, не в этом «дважды почётном чекисте» суть. В драке (а гражданская война – это драка гигантских размеров) побеждает иногда не более искусный боец, а тот, кто не стесняется применить запрещённый приём. Люди, развязавшие гражданскую войну в России, не связывали себя никакой моралью. «Нравственно то, что идёт на пользу борьбе рабочего класса, то есть нам» – вот был их девиз. В Архангельск устанавливать советскую власть приехал Кедров, на Печёре действовал человек по фамилии Мандельбаум. Во главе небольшого отряда (сначала 30 человек) ему удалось захватить печёрские пароходы, и, спускаясь вниз по реке, он наращивал свой отряд за счёт местных большевиков. К Усть-Цильме их собиралось уже 175 человек.

Окружив село, они быстро арестова­ли местную власть Временного пра­вительства, захватили казначейство и телеграфные аппараты. (Классически –почта, телефон, телеграф).

(Мы ведём повествование, цитируя исследование архангельского краеведа Веры Фофановой о протоиерее Аифале Суровцеве, настоятеле Усть-Цилемского собора)

Несколь­ко красноармейцев пришли в собор, топорами вырубили дверь, так как сторож им не открыл. Не найдя спрятавше­гося сторожа, они послали первого по­павшегося мальчика за настоятелем, и когда о. Аифал пришел, потребовали выдать оружие. В ходе обыска ника­кого оружия, конечно, не оказалось. В храме красноармейцы вели себя кощунственно — не снимали шапок, курили и перед уходом выпили полчет­верти церковного вина.

Вернувшись домой, о. Аифал даже не успел рассказать семье о проис­шедшем, как в дверь начали ломиться красноармейцы с требованием,чтобы священник шел за ними. На допросе о. Аифала били, затем отвели на па­роход «Александр» вместе с другими арестованными. Около 12 часов дня пароходы отчалили и направились вверх по Печоре. В течение десяти дней арестованных постоянно били на допросах. Немного не доходя до села Троицко-Печорского, пароходы остановились. Здесь был произведен последний допрос.

В 12 часов ночи на берегу красноар­мейцы развели большой костер. Разда­лась команда: «Суровцев и комиссар (Временного правительства Северной области Иоанн Козлов. — Прим. В.Ф.), выходите!». Сначала на край палубы поставили о. Аифала — раздался залп, и батюшка упал в воду. Затем расстре­ляли И. Козлова. По свидетельствам очевидцев, перед расстрелом красно­армейцы у каждого из них отрезали язык, нос и уши. Отец Аифал впадал в обморок, чтобы привести его в чувство, истязатели обливали батюшку водой. Тело мученика о. Аифала Суровцева до весны 1919 года не было найдено, и найдено ли было впоследствии. Свидетельства очевидцев важны, интересны, но пока документально они не подтверждены.

На Пинеге похоже себя вёл Особый отряд 6-й армии под командованием Алексей Шенникова: священник Ваймушского прихода отец Михаил Шангин был арестован якобы за непризнание советской власти по доносу местных большевиков на целую неделю. Щенников при допросе сам лично стегал нагайкой отца Михаила и в камеру сопровождал пинками, что видели арестованные крестьяне. (Молодой тридцатилетний Шеннников бил шестидесятилетнего старика и считал, что всё правильно. Не похоже ли это на киевские сегодняшние нравы?)

Потом священник был освобожден. Вскоре он уплатил пеню в пользу большевиков в 2000 рублей. Но этого показалось мало, красноармейцы пришли к нему в дом, взяли тушу мяса, по нынешним ценам на 1500 рублей, а чтобы не возмущался, его закололи. А матушку его избили кнутом.

В 1918 году в районе Усть-Паденьгского погоста Шенкурского уезда стояли белогвардейцы - офицерская рота и две роты американцев. С приближением «красных» отрядов местные активи­сты стали угрожать «белым» скорой расправой. После очередного утреннего обстрела о. Александр Карелин, протоиерей и настоятель местной Воскресенской церкви, отвез семью в с. Шолоша - в тыл белых частей. Поместив жену и детей в доме шолошского священника, он хотел задолго до рассвета вернуться на погост, где был схвачен красными разведчиками. Его допрашивали, избивали, затем увезли в другое село.

Расстреляли о. Александра в середине декабря. В рас­праве участвовали двое опустившихся, озлобленных местных крестьян. Чтобы поглумиться над вдовой, они подбросили ей в дом отрубленную голо­ву о. Александра. Со слов соседей матушка кричала, билась над окровавлен­ной головой мужа, не давала себя увести. Потом утихла и всю ночь молилась в церкви с диаконом Зосимой. Под утро омыла голову и похоронила в дет­ском гробике у летней церкви.

Зачем я это рассказываю? Только для того, чтобы показать: такие изверги были у всех народов, были, есть и, к сожалению, будут. Сейчас уместно заметить, что новая власть наибольшее рвения, наибольшую ярость проявляла в местах особой святости России – в монастырях.

В сентябре 1918 года в Николаевский Коряжемский монастырь пришли красноармейцы и потребовали от имени новой власти открыть им все кладовые. Напрасно монахи убеждали их, что это противозаконно: церковь отделена от государства. Их возражения были расценены, как саботаж, и 30 сентября находившийся здесь архимандрит Сольвычегодского Введенского монастыря Феодосий (Соболев), архимандрит Николаевского Коряжемского монастыря Павел (Моисеев), иеромонахи Никодим (Щапков), Серафим (Кулаков) и архангельский купец Павел Ганичев были расстреляны.

В 2005 году Священным Синодом Русской Православной Церкви два архимандрита и два иеромонаха, расстрелянные в Коряжемском монастыре в 1918 году, были включены в Собор новомучеников и исповедников Российских.

Напомним, что 2 августа 2918 года в Архангельске возник белогвардейский мятеж, через день высадились войска интервентов. Дальше всего им удалось продвинуться по Северной Двине и Ваге. Английско-французко-американский экспедиционный корпус занял Шенкурск. Наиболее полно об этом может рассказать краевед Роман Петров, председатель приходского совета емецкого прихода. На его работу мы и ссылаемся.

«В январе 1919 года войска красной армии с трёх сторон стали наступать на Шенкурск и через шесть дней боев, в ночь на 25 января, американцы и белогвардейцы, опасаясь попасть в окружение, оставили город, отступив на север. Большевики захватили ключевые позиции в Шенкурском уезде - снова началось установление советской власти. С 25 января (н. ст.) 1919 года в Шенкурском женском монастыре (да и во всех городских церквях) богослужения запрещены. В игуменском корпусе монастыря разместился штаб Красной армии. Игуменья Рафаила переселилась в каменный корпус при монастырской Зосимовской церкви. Проводить службы в городском соборе разрешили только с 9 февраля, но колокольный звон оставался под запретом, из-за угрозы ареста всего соборного причта. В это время проводилась расправа с населением, которое сотрудничало с белой армией. Только за одну неделю было расстреляно 48 человек.

В эту категорию входило и духовенство. Так старший священник Свято-Троицкого женского монастыря протоиерей Николай Иванович Попов был приговорен к расстрелу. В местной газете от 8 февраля (н. ст.) 1919 года опубликован приговор вынесенный отцу Николаю: «Священника женского монастыря Николая Попова, позволившего себе кафедру проповедника использовать для политической агитации, молившегося в церкви за насильников англо-американцев и всуе призывавшего благословение церкви на иностранных захватчиков, и как предателя социалистического отечества и изменивших Советской России – расстрелять. Приведено в исполнение 5 февраля в 20 часов».

Его сын, тоже священник, Василий Попов, получив из Шенкурска известие о расстреле горячо любимого им отца, записал в своем дневнике: «Не дрогнуло мое сердце, получив тягостную весть. Наоборот: возрадовался я духом тому, что Господь ниспослал дорогому папе венец мученический. Как древние христиане считали за счастье, если их родители или родственники кончали жизнь в мучениях за веру и с гордостью говорили некоторые из них: «я сын мученика!» - так ныне с гордостью могу и я заявить: «я сын священномученика».

Аналогичная история случилась и в Холмогорах, где протестующий против захвата священник Успенского женского монастыря Василий Фирсов так же был объявлен изменником и расстрелян.

Не полагаясь на свою память, прибегну к цитированию: во исполнение Указа Святейшего Патриарха и Священного Синода с 13 по 15 марта 1919 года по всем приходам должны были состояться панихиды “за Веру и Церковь убиенных.” Среди убиенных значились:

- прот. Аифал (Суровцев)

- свящ. Михаил (Шангин)

- свящ.Николай (Прялухин)

- иеромонах Арсений (настоятель Кожеозерского монастыря)

- иеродиакон Пантелеймон (Кожеозерского монастыря)

- монах Иоанникий (Кожеозерского монастыря)

- монах Илия (Кожеозерского монастыря)

- послушник Михаил Черепанов ( Кожеозерского монастыря)

- псаломщики Афанасий Смирнов и Петр Павловский.



[1] Текст экскурсии для удобства пользователей мы даём дважды: весь целиком и в главе «Структура музейной экспозиции» по частям, применительно к тем стендам, о которых экскурсовод ведёт речь.

[2] Включать молитву в экскурсию или нет – решает экскурсовод.