Кожеозерский монастырь. Монастырь в ХХ веке
Кожеозерский монастырь. Монастырь в ХХ веке
05.10.2015
Т.А. Санакина,
к.и.н., начальник отдела ГААО.
Трагедия, произошедшая в Кожеозерском монастыре в конце 1918 года, берет свое начало в 1917 году. Чтобы понять, что произошло в монастыре осенью 1918 года, необходимо показать события, предшествовавшие трагедии, познакомиться с обитателями его на начало 1917 года.
Настоятелем монастыря в это время был архимандрит Олег (в миру Иван Георгиевич Завилин). На описываемый период это был довольно молодой мужчина - 37 лет, моложе всей старшей братии монастыря. Годы, проведенные на флоте, отразились на его характере. Иногда он позволял себе несколько грубоватые шутки в отношении братии, которые не всегда и не всем в монастыре нравились. В то же время, Олег не гнушался тяжелой работы и мог, как простой трудник работать на поле или огороде. По отношению к братии был довольно либерален, что потом ему ставили в вину, когда в 1917 году возникли перебои со снабжением монастыря хлебом, хотя это было связано не столько с упущениями Олега, сколько с неразберихой военного времени .
Сразу же хочу обратить внимание на личность казначея монастыря – иеродиакона Зосиму, сыгравшего не последнюю роль в описываемых событиях. В свое время переведенный из Веркольского монастыря по прихоти, как ему казалось, настоятеля Зосимы, он был очень негативно настроен к монастырскому руководству. А тут как раз в Петрограде начались революционные события, докатившиеся и до Онежского уезда.
В первых числах марта 1917 года, «в дни торжеств обновления строя России», в г. Онеге находился иеродиакон Кожеозерского монастыря Зосима. Возвратившись в монастырь с кипой свежих газет, Зосима познакомил всех насельников с тем, что видел и слышал. После этого он без ведома настоятеля сделал распоряжение, чтобы в церковных молитвах не упоминалась царствующая фамилия. Архимандрит Олег, несмотря на требования Зосимы и присоединившегося к нему иеродиакона Пантелеимона, отказался убрать в молитвах упоминание императора и его семьи. Тогда Зосима вместе со своими сподвижниками сам стал заменять в молитвах царствующий дом словами «Временное Правительство». В связи с этим получилось не пристойное для храма Божия разночтение, и только после этого, в силу необходимости, архимандрит Олег вынужден был отдать распоряжение о замене.
Иеродиакон Зосима, имея обиду на настоятеля и желая, как можно более уязвить начальство, обвинил архимандрита Олега в непризнании Временного правительства и в личном коротком знакомстве и переписке с Григорием Распутиным и бывшей фрейлиной Вырубовой и доложил об этом Онежскому исполнительному комитету. 26 апреля 1917 года шесть членов Комитета, во главе с мировым судьей 2-го участка Онежского уезда Сергеевичем, прибыли в монастырь и арестовали архимандрита Олега. Произведя обыск в келье настоятеля и расспросив братию, что не дало никаких результатов, комиссия вынуждена была через 2,5 часа освободить его.
Зосиму это не удовлетворило. Он вместе со своими подручными монахами Ильей и Иовом попросил членов комитета увезти настоятеля с собой в г.Онегу, от чего те отказались, так как при обыске они не нашли никаких фактов преступных действий. В то же время, члены Комитета предложили иеродиакону Зосиме собрать всех насельников монастыря и разъяснить им, как нужно пользоваться дарованной в феврале 1917 года свободой. В 20 часов вечера в трапезной, перед обитателями монастыря приезжие «революционеры» говорили пламенные речи и давали указания, как им поступить с настоятелем монастыря. Большинством голосов архимандрита отстранили от настоятельской власти, но понимая, что обитель не может существовать без управления, братия пришла к выводу, что во время «обновления России более достойно организовать исполнительный комитет в монастыре», которому и поручить временное управление под непосредственным наблюдением всей братии. Любой вопрос, касающийся обители, - обсуждать на общем собрании и заносить решение в протокол. Здесь же на собрании был избран Комитет по управлению монастырем. В председатели исполнительного монастырского комитета избрали иеромонаха Арсения, секретарем – иеродиакона Зосиму. Митинг закончился далеко за полночь.
На следующий день 27 апреля 1917 года около 8 часов утра избранные члены монастырского комитета в числе пяти человек – иеромонахов Арсения, Аарона и Германа, иеродиакона Данила и монаха Иова – во главе с иеродиаконом Зосимой явились к Олегу и потребовали передачи монастырских денег и подписать акт передачи. Олег от подписи отказался, а деньги обещал выдать после первого числа мая месяца. В это же время один из монахов переписал находившееся в настоятельской комнате монастырское имущество. На этом все события этого дня закончились, а члены Онежского исполкома уехали в г. Онегу.
В связи со сложившейся ситуацией управлять монастырем Олег был не в состоянии. Он попытался восстановить прежний порядок в обители и уговаривал монахов не подчиняться монастырскому комитету, избранному не духовной властью. Но монахи перестали ходить в Храм Божий и отказывались от монастырских работ. Тогда настоятель обратился в Архангельскую Духовную консисторию с просьбой послать кого-либо из членов для расследования дела на месте. Получив рапорты архимандрита Олега и исполнительного комитета Кожеозерского монастыря, духовная консистория немедленно отправила туда благочинного монастырей архимандрита Вениамина.
Видя угрозу со стороны архимандрита Олега, исполнительный монастырский комитет обратился к Онежскому исполкому с просьбой освободить обитель от «близкого Распутинского поклонника …и взять его в свое распоряжение». Прибывшей 25 мая 1917 года милицией Олег был арестован и увезен в Онегу, о чем председатель и члены Кожеозерского монастырского исполнительного комитета и доложили в Духовную консисторию. Но вскоре Архангельским комитетом общественной безопасности архимандрит был вывезен в Архангельск и прокурором областного суда освобожден из-под ареста.
Напуганная всеми происходившими в стране событиями Архангельская духовная консистория вынуждена была признать, что повод, послуживший для временного устранения настоятеля монастыря архимандрита Олега, «достаточный» и, имея в виду создавшееся среди братии недоверие к нему из-за бесхозяйственной деятельности, временно отстранила Олега от управления монастырем, предписав ему передать управление на период расследования старшей братии монастыря, «присвоившей себе наименование исполнительного комитета». Следствие по хозяйственной деятельности архимандрита Олега было поручено благочинному 3-го округа Онежского уезда Александру Попову. Денежные суммы, поступавшие на содержание монастыря, было разрешено выдавать старшей братии монастыря.
Прибывший в монастырь отец Александр, узнав, что архимандрит Олег удален из монастыря, растерялся, не зная, как провести расследование без обвиняемого. Выяснилось, что архимандрит находится в Архангельске, поэтому 10 июня 1917 года Консистория дала знать старшей братии монастыря, что Олег 12 июня выедет в Кожеозерский монастырь, где будет находиться до окончания следствия. Расследование продолжалось около трех недель и к 27 июня было окончено. 31 августа 1917 года Духовная консистория ходатайствовала перед Св.Синодом об увольнении архимандрита Олега от должности настоятеля Кожеозерского монастыря, с определением его в число братии Красногорского монастыря .
В период следствия по отношению к архимандриту Олегу братия вела себя очень дерзко – выгоняла его не только из настоятельских помещений, но и из монастыря, оскорбляла его словами и поступками, чем вынудила его покинуть монастырь до решения Консистории.
Воодушевленная своих успехом, старшая братия монастыря перестала считаться и с Духовной консисторией. Своим решением она отказала в содержании Олегу за счет монастыря. Консистория признала отказ необоснованным и приказала выплатить Олегу его жалованье, причитавшееся ему за период с 23 мая по 31 августа 1917 года, но, несмотря на это, Олегу денег не выдали.
Расправившись с неугодным настоятелем, братия Кожеозерского монастыря никак не ожидала беды, которая пришла к ним с другой стороны. Как уже упоминалось выше, решением Духовной консистории от 13 мая 1917 года предписывалось благочинному монастырей архимандриту Вениамину обстоятельно ознакомиться с положением дел в монастыре. Из разговоров с местным населением было установлено, что монахи Кожеозерского монастыря вели себя нескромно – «сама братия живут худо, а на настоятеля архимандрита Олега доносят». Со слов Матрены Черкасовой из д. Сидоровской, иеродиакон Зосима при поездке в г.Онегу заказывал сшить платье из сатина «своей любимице Агрипе». Помимо этого живущий в монастыре крестьянин из д.Кривой Пояс Степан Синицин сообщил Вениамину, что кривопоясские крестьяне «сильно возбуждены против братии монастыря за то, что они живут не чисто…».
При опросе монахов выяснилось, что уважительных причин для ареста настоятеля никто не мог сказать, а лишь утверждали, что он распустил братию и не запас хлеба. После окончания расследования, 22 июня 1917 года, Вениамин собрал всю братию в трапезной. Сюда же пришли священник Кривопоясского прихода Г.Смирнов и четыре солдата из д. Кривой Пояс, желавшие выступить на собрании в защиту архимандрита Олега, который оказывал помощь в трудное время бедным крестьянам и солдаткам из их села, но братия их не впустила.
Подводя неутешительные итоги, архимандрит Вениамин для изменения общественного мнения о насельниках предложил братии предпринять следующие меры: 1), удалить немедленно из монастыря четырех женщин дурного поведения, 2), казначейскую должность передать от иеродиакона Зосимы кому-нибудь другому, в виду того, что занимать в отсутствие настоятеля должность казначея и одновременно делопроизводителя одному и тому же лицу – Зосиме, при этом запрещенному в священнослужении и неисправного поведения, опасно; и 3), должность благочинного передать от иеромонаха Михаила другому лицу. Но братия, под влиянием иеродиакона Зосимы, не согласилась исполнять пожелания Вениамина до назначения нового настоятеля. В настоятели же они попросили определить архимандрита Григория из Красногорского монастыря, указывая на его спокойный характер (Григорий от их приглашения отказался). Слова же архимандрита Вениамина о необходимости «строгой деятельности» будущего настоятеля к исправлению братии им не понравились.
Обобщая весь собранный материал, архимандрит Вениамин пришел к выводу, что для спасения обители лучше образовать в Кожеозерском монастыре женский монастырь, чтобы уж были одни женщины, а не смесь мужчин и женщин, как было фактически. Он предложил Консистории для поселения в нем определить инокинь из образцовых монастырей – Холмогорского и Шенкурского. Монахов же Кожеозерского монастыря расселить по монастырям епархии. Виновных в прегрешениях, не наказывая, переместить в другое место, что уберегло бы их от грехопадения. Многие из насельников говорили Вениамину о своем желании перейти в другой монастырь, некоторые раскаивались, что приняли монашество, другие, как иеродиакон Даниил, хотели уйти из монастыря безвозвратно.
Тем временем солдаты из деревни Кривой Пояс, глубоко оскорбленные Зосимой, не пропустившим их на собрание и не давшим им сказать слова в защиту Олега, написали письмо в Духовную консисторию с просьбой удалить из монастыря иеродиакона Зосиму, «как зачаток анархизма…- тогда по всей вероятности и жизнь в монастыре пойдет другая» . Здесь можно объяснить, почему крестьяне д.Кривой Пояс принимали активное участие в этих событиях.
Как уже было упомянуто, деревня Кривой Пояс находилась в 30 верстах от Кожеозерского монастыря и территориально входила в Олонецкую губернию. Место было глухое, в 200 верстах от уездного города Пудож и в 140 - от г.Онеги. Чтобы добраться до той же реки Онеги, нужно было пройти путь, где кроме монастыря не было ни одного селения. Сочувствуя поселянам, обитель построила для проезжающих два дома-гостиницы: один в монастыре, другой – в 28 верстах от него по дороге к Онеге. Здесь постоянно находился кто-нибудь из монастырских, чтобы оказать помощь путникам.
Помимо этого обитель часто обеспечивала жителей д. Кривой Пояс необходимыми продуктами по их себестоимости, а наиболее бедных даже содержала за счет монастыря. Кривопоясский приход был открыт в 1897-1898 годах, и не малые усилия к этому приложил монастырь. Приход был бедным и часто оставался без священника, поэтому богослужение и требы совершали иеромонахи монастыря. Наконец, обитель пожертвовала крестьянам деревни дом для училища. Большую симпатию кривопоясяне испытывали к настоятелю архимандриту Олегу. Поэтому все, что происходило в монастыре, крестьяне д.Кривой Пояс восприняли как непосредственно их касавшееся дело.
Между тем духовная консистория, получив письмо и рапорт Вениамина о нравственном состоянии братии монастыря, всерьез, озаботилась преобразованием Кожеозерского монастыря в женский. Она запросила у настоятельницы Ямецкого монастыря Мариамны согласия вместе с сестрами переселиться в этот монастырь, а настоятельницам Холмогорского, Шенкурского и Сурского монастырей было дано поручение выявить среди насельниц желающих переселиться в Онежский уезд.
Узнав об этом, старшая братия Кожеозерского монастыря призадумалась, а 28 июля 1917 года обратилась в Консисторию с просьбой оставить монастырь мужским. Под прошением стояли подписи иеромонахов Арсения, Аарона, Германа и иеродиакона Зосимы. Через месяц, видя, что дело по преобразованию продолжает двигаться вперед, руководство Кожеозерского монастыря уже обратилось с покорнейшим прошением о назначении к ним настоятеля. Их выбор остановился на кандидатуре бывшего настоятеля Веркольского монастыря архимандрите Зосиме, который в сентябре 1917 года был уволен от своей должности и переведен в число братии Красногорского монастыря. Из своего числа выбирать в настоятели они никого не хотели. 8 ноября 1917 года духовная консистория своим решением определила Зосиму управляющим Кожеозерским монастырем, на правах настоятеля, но из-за болезненного состояния здоровья последний отказался.
В этот же день, 8 ноября 1917 года, в Консистории было получено согласие монахинь Ямецкого монастыря переселиться во вновь образуемый Кожеозерский женский монастырь. Монахи встревожились не на шутку, и в декабре 1917 года обратились в духовную консисторию с предложением определить в настоятели иеромонаха Кожеозерского монастыря Иону, только что, в сентябре, перешедшего из Красногорского монастыря. Это заявление от старшей братии подписали иеромонахи Ардалион, Аарон и Герман (подписи Арсения и Зосимы под заявлением отсутствуют). Определение Ионы в настоятели не состоялось. По документам монастыря видно, что у руководства монастырем оставалась старшая братия во главе с иеромонахом Арсением.
А 8 апреля (26 марта) 1918 года в Архангельскую духовную консисторию пришло сообщение из Кожеозерского монастыря, что крестьяне из соседней к монастырю деревни Кривой Пояс Пудожского уезда с самой осени намеревались напасть на монастырь и ограбить его, и 1 марта 1918 года около 20 молодых людей, преимущественно из солдат, явились в монастырь с оружием и в довольно озлобленном состоянии. Позволяя себе насмехаться и оскорблять братию и даже угрожая заколоть штыками, вызывали монахов к раздражению, чтоб в дальнейшем это послужило бы поводом к началу погрома. Но, видя, что никто из обитателей монастыря не желает с ними вступать в споры и избегает их присутствия, они не решились на разгром и захват имущества. Ограничились только неприличными выходками. От опасности спас монахов милиционер Зайцев из Кожского общества, который составил протокол и обязал ярых повстанцев не трогать монастырь.
Старшая братия монастыря, понимая свою беззащитность перед насилием, обратилась в волостной комитет Устькожской земской управы Онежского уезда с просьбой оградить обитель от дальнейших нападений со стороны крестьян Олонецкой губернии. Как выяснилось, кривопоясский священник был очень не доволен увольнением архимандрита Олега и хотел отомстить братии. Тем более, писали монахи в Консисторию, что бывший архимандрит Олег состоял в переписке с ним и некоторыми крестьянами. Обеспокоенная сложившейся ситуацией, Архангельская духовная консистория послала в Олонецкую консисторию рапорт с просьбой оградить Кожеозерскую обитель от неблаговидных действий священника Смирнова.
Несмотря на беспорядочную жизнь в монастыре, окрестное население Онежского края относилось к обители благожелательно и было единодушно в признании её необходимости, и всегда было за то, чтобы не дать монастырь в обиду крестьянам д. Кривой-Пояс. В этом, насельники монастыря видели невидимый покров и заступничество преподобного Никодима Кожеозерского за свой монастырь.
По поручению Духовной консистории новый благочинный монастырей архимандрит Григорий 19-20 марта 1918 года произвел ревизию Кожеозерского монастыря. В своем рапорте он сообщил, что внешний облик монастыря носит более или менее благоустроенный вид, в храмах довольно опрятно. Но отсутствие настоятеля в Кожеозерском монастыре чувствовалось повсюду. Богослужения совершались спешно, а братия по будням редко посещала церковь. За порядком никто не следил, т.к. благочинный иеромонах Михаил выбыл в Пертоминский монастырь. Иеромонахи череды богослужений не проводили, а служили только по праздникам и воскресным дням. Отец Зосима объяснил это тем, что он - казначей, о.Гурий – просфорник, о.Пантелеймон – ризничий, и следить за порядком богослужений им некогда.
В монастыре, хотя и существовал исполнительный комитет, утвержденный гражданской властью, но управлял всем исключительно один член комитета – иеродиакон Зосима, который не считался в своих поступках ни с чьим мнением. Под его руководством хозяйственные дела в монастыре шли довольно успешно, но нравственное состояние некоторых монахов было на низком уровне. Со времени увольнения Олега с настоятельской должности многие монахи покинули монастырь, как по своей воле, так и из-за неподобающего поведения. В результате проверки архимандрит Григорий пришел к выводу, что необходимо срочно назначить в монастырь настоятеля, переместить в другие монастыри иеродиаконов Зосиму и Пантелеймона и послушника Александра Дмитриева, удалить из монастыря женщин-работниц, заменив их мужчинами.
В необходимости настоятеля убедилась и сама братия Кожеозерского монастыря. Длительное отсутствие его угнетающе действовало на состояние монахов, и они обратились с просьбой назначить им «хотя бы какого-нибудь» настоятеля. А так как, назначенный духовной консисторией архимандрит Зосима отказался от управления Кожеозерским монастырем, братия решила выбрать настоятеля из своего состава. Собрав общее собрание, братия составила прошение о скорейшем утверждении выбранного ими иеромонаха Арсения настоятелем, хотя и «сознавала его слабохарактерность и неспособность к хозяйству». В то же время в прошении указывалось, что Арсений, «как свой постриженец», много лет трудившийся на благо обители, был всегда верным сыном и истинным послушником своей обители, не стеснялся проходить и черные послушания и был на послушаниях ответственным. По представлению настоятеля архимандрита Олега состоял в должности благочинного монастыря, а в течении последнего времени состоял как бы председателем избранного комитета и в то же время исполнял обязанности амбарного и свечника. «Нельзя умолчать, - писала братия, - что о.Арсений является среди братии примерным иноком и ревнителем монашеской жизни». В «покорнейшей просьбе» было подчеркнуто, что «других кандидатов не принимаем».
Архангельская духовная консистория, приняв предложения архимандрита Григория, определила: 1), согласно избранию братией иеромонаха Арсения назначить его настоятелем Кожеозерского монастыря и одновременно упразднить существующий «Исполнительный комитет», образованный временно светской властью, 2), иеродиаконов Зосиму и Пантелеимона переместить в монастыри, настоятели которых изъявят согласие принять их…Александра Дмитриева уволить из числа послушников, 3), прекратить совершенно наем на необходимые монастырские работы молодых женщин, заменив их мужчинами или способными подростками мужского пола.
Епископ Архангельский и Холмогорский Нафанаил, учтя, что Арсений фактически являлся настоятелем монастыря со времени устранения Олега, обратился в Священный Синод об утверждении его в должности. Святейший Патриарх Сергий и Священный Синод указом №150 от 19 июля 1918 года утвердил иеромонаха Арсения в должности настоятеля монастыря. (Арсений принял по акту все имущество Кожеозерского монастыря уже 24 марта 1918 года. )
Судьба иеродиакона Зосимы была решена, - 6 апреля 1918 года братия Кожеозерского монастыря, возглавляемая Комитетом в составе трех лиц - иеромонахов Арсения, Аарона и Германа, «принимая во внимание полное расстройство хозяйственной жизни монастыря, те непорядки и тот развал, которые совершались и совершаются казначеем сего монастыря иеродиаконом Зосимой во вред и явную гибель жизненным интересам нашей обители и находя таковые его действия явно незаконными, неправильными и своевольными и как таковые не должны быть более терпимы», единогласно уволила своего казначея. Пантелеймон избежал увольнения. Ему даже поручили исправлять должность эконома под наблюдением монаха Иоанникия. Казначеем назначили иеромонаха Иону, который участия в событиях, происходивших в монастыре весной-летом 1917 года не принимал. Как уже упоминалось, он в это время находился в Красногорском монастыре.
Став настоятелем Кожеозерского монастыря, иеромонах Арсений старался добросовестно исполнять свои обязанности. 23 июня 1918 года иеромонах Арсений написал докладную в Архангельскую духовную консисторию с просьбой назначить казначеем монастыря иеромонаха Германа, как исполнявшего эту должность при 3-х настоятелях монастыря и как человека безукоризненного и оставившего эту должность по причине временного расстройства здоровья . Иеродиакон Пантелеймон, состоя с 11 ноября 1916 года в должности ризничего Кожеозерского монастыря, в июле 1918 года решил отказаться от своего послушания, несмотря на просьбы братии и не говоря причин такого поступка. В связи с этим ризничим 20 августа 1918 года назначили иеромонаха Иону.
В это время в России, а затем и в Архангельской губернии произошли важные события. В октябре 1917 года власть Временного правительства была ликвидирована и провозглашена власть Советов. А 2 августа 1918 года в Архангельск вошли войска союзнических войск и было образовано Верховное управление Северной области во главе с Н.В.Чайковским. На Архангельскую землю пришла гражданская война. В Онежском уезде военные действия носили довольно активный характер. Положение населения усугублял продовольственный кризис. В 1918 году неожиданные морозы уничтожили почти весь урожай хлеба. Голод угрожал жителям многих волостей Онежского уезда. Было принято решение о реквизиции излишков хлеба, в том числе и в Кожеозерском монастыре. В монастыре были переписаны все имущество, скот и продовольственные запасы, а затем в деревню Сидоровскую, от которой шла дорога в монастырь, прибыл карбас с красноармейцами, намеревавшимися добраться до монастыря и изъять хлеб .
Обратившись к местным жителям предоставить им подводы, они получили отказ. На общем сходе крестьяне деревень Сидоровской, Филимоновской, Ефимовской и Петровской решили не только не давать лошадей, но и всячески препятствовать проникновению красноармейцев в монастырь. Тем пришлось отказаться от своих намерений, так как у них не было оружия, и их было мало - человек десять. Чтобы следующая попытка не удалась, у названных деревень были поставлены караулы, которые находились там до 20 июля 1918 года, когда в Онеге произошел переворот. Эту стражу оплачивал монастырь. После переворота – в каждой деревне был поставлен свой караул, так как все боялись поджогов со стороны разбежавшихся красноармейцев и большевиков.
Летом 1918 года события гражданской войны вновь ворвались в жизнь обители. Красная Армия, вытеснив союзнические войска, захватила всю Онегу до Порога, чем прервала всякое сообщение монастыря и деревень, расположенных выше Порога, с городом Онегой. Там в это время находился настоятель монастыря иеромонах Арсений, который попал в Онегу между 20 июля и 6 августа, когда путь туда был свободен.
До сбора урожая в обители было все спокойно. Но в самом начале августа в Кожский народный Совет (или земская волостная управа) поступило обращение братии, в котором говорилось, что жители д. Кривой Пояс никем незваные явились в монастырь и стали без разрешения жать и молотить монастырский хлеб для себя. Прибывший кожский милиционер и несколько депутатов, в числе которых находился и крестьянин д.Филимоновской Михаил Яковлевич Анцыферов, направились к кривопоясянам для уговоров, но миссия их не увенчалась успехом. Им было заявлено, что они, кривопоясяне, в силу декрета Совета народных комиссаров имеют полное право отобрать от монастыря всю землю и имущество, как ближайшие соседи к нему. Тогда монастырь обратился к крестьянам четырех ближайших деревень, избавивших монастырь весной 1918 года от реквизиции монастырского хлеба с приглашением на жатву с платой за это зерном. Надо отметить, что в обители уродился хороший хлеб, тогда как в д.Кривой Пояс и по р.Онеге был неурожай хлеба. Многие согласились и, прибыв в монастырь, кожане и поясяне, достигнув договоренности, работали на отдельных участках. Спорить им было, по-видимому, не о чем, все они были не вооружены.
В конце августа после отступления красноармейцев до д. Вазенец дорога на Онегу освободилась, и Арсению сообщили о самовольстве кривопоясян. Настоятель обратился к начальству защитить обитель от соседей-разбойников. Было послано два карательных отряда солдат: с Поморья и из Онеги. Поморский отряд пришел в монастырь раньше и арестовал 4-х человек подстрекателей, а остальных кривопоясян разогнал. Крестьяне из кожских деревень остались и продолжали убирать хлеб.
Вскоре зачинщики были отпущены. Возможно, что это сделали по просьбе настоятеля монастыря. Возвращаясь домой и проходя мимо монастыря, они угрожали братии напасть на обитель, но те не обратили на это внимание. Некоторые из кривопоясян сразу пошли в г.Пудож и, как утверждают, получили разрешение у уездного большевистского руководства навести порядок в монастыре. Под руководством комиссаров Николая Синицина и Федора Таразанова прошел сельский сход, где было решено реквизировать имущество монастыря .
В ночь с 29 сентября на 30-е, когда все в обители спали, к монастырю подъехали вооруженные люди. Первым делом они, выбив дверь, ворвались к настоятелю монастыря иеромонаху Арсению, который был в это время болен. Убив его и посадив мальчика-келейника под замок, злодеи направились в соседний деревянный корпус, где жили иеромонахи. Их всех арестовали и заперли в одной из комнат настоятельского корпуса.
Иеродиакон Пантелеймон, живший рядом с этой кельей, был заколот, и находившиеся под арестом монахи слышали его крики. Иеромонаха Аарона увели в «отхожее место», где расстреляли. Думая, что он мертв, убийцы бросили его и ушли. Но раненый Аарон сумел выбраться из монастыря. Удалось освободиться и мальчику-келейнику. Открыв окно, он по веревке спустился вниз и убежал.
В это время в помещение, куда были брошены арестованные монахи, привели новых заключенных – послушника старца Александра Кузнецова и Ивана Яковлевича Анцыферова. Последний появился в монастыре буквально за два дня до этого. Вместе с ним прибыли жена и трое малолетних детей, чтобы прожить в монастыре зиму, так как дома у него хлеб не уродился. Отсюда всех арестованных перевели в каретник и приставили к дверям охрану. Так как обитателей монастыря захватили ночью, все они были одеты легко, а один из них был даже босиком. Холод и страх доходили до самого сердца страдальцев. А в это время кривопоясяне грабили все, что могли унести или увезти с собой – лошадей, коров, хлеб и др.
Время шло, и казалось, что об арестованных забыли. Но, видно, суждено было случиться в этот день еще одному злодеянию. Из каретника были выведены послушник Михаил (Черепанов), эконом монастыря иеродиакон Иоанникий и Иван Яковлевич Анцыферов, которых тут же расстреляли. Остальным заявили, что их не тронут и что, они могут жить в монастыре безбоязненно и пользоваться оставленным им хлебом и пятью коровами. Снова заперев людей в каретнике, непрошенные гости удалились. Часа через два арестованных выпустил богомолец из Прилука, которого злодеи взяли с собой, но он убежал от них и освободил оставшихся в живых обитателей монастыря.
Отслужив молебен о своем спасении, монахи стали хоронить убитых. Перед ними открылась картина страшного убийства неповинных людей. В гостинице нашли труп Марфы Зайцевой, старухи, гревшей самовары для приезжавших в монастырь путников. Остались сиротами дети Ивана Анциферова, убитого, как сказали сами пришельцы по ошибке, вместо его брата Михаила, который когда-то участвовал в переговорах с ними.
Но не успели высохнуть слезы на глазах детей, как ужас и страх снова сковали всех живших в монастыре. Через два дня после первого нападения, в ночь с 1-го на 2-е октября 1918 года, кривопоясяне снова появились в Кожеозерской обители. Всех монахов заперли в келье, за исключением Германа. В этот раз грабители потребовали к себе ризничего иеромонаха Иону и приказали открыть дверь в ризницу. Трясущиеся руки не слушались, и ключ никак не хотел вставляться в замок, поэтому один из «гостей» обухом топора ударил по замку и распахнул дверь. Здесь захватчики сломали сейф, в котором находилось 12 тыс.рублей, сразу же перешедшие в руки грабителей. Процентные билеты внутреннего займа и другие ценные бумаги, в общей сумме на более чем 70 тысяч рублей, разбросали по полу.
Обнаруженные ими священные сосуды (потир и дискосы) не взяли. Видя, что его собираются убить, ризничий Иона попросил расстрелять его в храме, но враги вывели его на улицу и поставили перед церковью. До залпа оставались считанные секунды, когда послышались звуки приближавшейся лодки. Оказалось, что приехал комиссар отряда. Расстрел отложили до утра, а ризничего вернули в его келью. Вместе с другими заключенными он провел здесь остаток ночи. Утром выяснилось, что караул, охранявший их, сменился. Вместо солдат на посту находились иеромонах Герман с товарищем. Захватчики приказали монастырскому повару приготовить обед и уехали.
Поставленный из монахов караул выпустил заключенных, и те, не дожидаясь появления убийц, приговоривших их к смерти, ушли из монастыря. Направление взяли на дер.Сидоровскую. Шли осторожно, боясь попасть в руки врагов. По пути встретили богомольцев, направлявшихся в монастырь, которые сказали им, что дорога свободна. После этого они безбоязненно добрались до деревни.
В этот же день монастырь покинула еще одна группа монахов и проживавших там работниц (коровница, прачка и др). В их числе был и раненый Аарон. Они также взяли курс на Сидоровскую, но пошли не прямой дорогой, а лесом. Шли молча, боялись развести огонь, спали под открытым небом. Для большей осторожности, часть из них решила обойти кругом встретившиеся на пути озера, а двое пошли прямо и вскоре вышли на большую дорогу. Через некоторое время к ним присоединились другие члены их группы. После этого, славя Бога за избавление, все пошли в Сидоровскую. Из монастыря никаких сведений не поступало. Там оставались только иеромонах Герман, человек пять монахов и вдова Ивана Анциферова с тремя малолетними детьми.
По воспоминаниям очевидцев, часть банды на карбасах и лодках увезли в Кривой Пояс награбленное монастырское имущество и провизию, а остальные погнали туда скот: лошадей и коров, захватив с собой монаха Серапиона, послушника Григория Варенцова и богомольца-трудника Николая Кабанова. Спустя двое суток, то есть 2-го октября, во вторник, разбойники вновь, во время пения вечерни явились в монастырь: забрали богослужебные сосуды, все найденные ими в церквях деньги, все церковные пелены и покровы, а из кладовых хозяйственное имущество.
О трагедии, случившейся в монастыре, говорится и в письме настоятеля Пертоминского монастыря иеромонаха Вадима. В январе 1919 года, обращаясь к благочинному монастырей архимандриту Григорию, он пишет, что «Кожеозерский монастырь 30 октября 1918 года разграблен бандою большевиков. Настоятель оного иеромонах Арсений и часть братии зверски убиты, а остальные разбежались», и что в настоящее время Кожеозерский монастырь «находится во власти большевиков».
Жестокое революционное время, охватившее Россию в начале XX века, разрушило сложившиеся устои жизни и взаимоотношений людей. Люди, вовлеченные в вихрь перемен, мечтая о новой жизни, уничтожали все на своем пути, не считаясь с человеческими жизнями. Иногда к этому прибавлялись мотивы личных обид и мести. Как получилось, что столько лет жившие рядом кривопоясские кретьяне и монахи Кожеозерского монастыря стали врагами? В результате произошедших трагических событий в Кожеозерском монастыре безвинно погибли:
1. Настоятель монастыря иеромонах Арсений
2. Иеромонах Пантелеймон
3. Монах Иоанникий
4. Монах Илья
5. Послушник Михаил Черепанов
6. Работница Марфа Зайцева
7. Богомолец Иван Яковлевич Анцыферов
P.S. В 1918 году монастырь был закрыт и разграблен, на территории располагалась коммуна, позднее посёлок ссыльных. В 1950-х местность заброшена. В 1991 установлен поклонный крест, с 1998 возобновляется монашеская жизнь. В 2009 преобразован в женскую обитель.
По материалам сайта «temples.ru».
Фотографии:
1. Баня для паломников;
2. Галерея;
3. Гостиница;
4. Интерьер Успенской церкви. Вид на алтарь;
5. Каретный серай:
6. Ветряная мельница. Сейчас в музее-заповеднике «Малые Корелы»;
7. Магазея;
8. Водяная мельница;
9. Молочарня;
10. Настоятельский корпус;
11. План Водяной мельницы;
12. Преображенская церковь;
13. Святые врата;
14. Успенская церковь.
Фотографии – собственность ГАУ «НПЦ по охране памятников истории и культуры».
к.и.н., начальник отдела ГААО.
Трагедия, произошедшая в Кожеозерском монастыре в конце 1918 года, берет свое начало в 1917 году. Чтобы понять, что произошло в монастыре осенью 1918 года, необходимо показать события, предшествовавшие трагедии, познакомиться с обитателями его на начало 1917 года.
Настоятелем монастыря в это время был архимандрит Олег (в миру Иван Георгиевич Завилин). На описываемый период это был довольно молодой мужчина - 37 лет, моложе всей старшей братии монастыря. Годы, проведенные на флоте, отразились на его характере. Иногда он позволял себе несколько грубоватые шутки в отношении братии, которые не всегда и не всем в монастыре нравились. В то же время, Олег не гнушался тяжелой работы и мог, как простой трудник работать на поле или огороде. По отношению к братии был довольно либерален, что потом ему ставили в вину, когда в 1917 году возникли перебои со снабжением монастыря хлебом, хотя это было связано не столько с упущениями Олега, сколько с неразберихой военного времени .
Сразу же хочу обратить внимание на личность казначея монастыря – иеродиакона Зосиму, сыгравшего не последнюю роль в описываемых событиях. В свое время переведенный из Веркольского монастыря по прихоти, как ему казалось, настоятеля Зосимы, он был очень негативно настроен к монастырскому руководству. А тут как раз в Петрограде начались революционные события, докатившиеся и до Онежского уезда.
В первых числах марта 1917 года, «в дни торжеств обновления строя России», в г. Онеге находился иеродиакон Кожеозерского монастыря Зосима. Возвратившись в монастырь с кипой свежих газет, Зосима познакомил всех насельников с тем, что видел и слышал. После этого он без ведома настоятеля сделал распоряжение, чтобы в церковных молитвах не упоминалась царствующая фамилия. Архимандрит Олег, несмотря на требования Зосимы и присоединившегося к нему иеродиакона Пантелеимона, отказался убрать в молитвах упоминание императора и его семьи. Тогда Зосима вместе со своими сподвижниками сам стал заменять в молитвах царствующий дом словами «Временное Правительство». В связи с этим получилось не пристойное для храма Божия разночтение, и только после этого, в силу необходимости, архимандрит Олег вынужден был отдать распоряжение о замене.
Иеродиакон Зосима, имея обиду на настоятеля и желая, как можно более уязвить начальство, обвинил архимандрита Олега в непризнании Временного правительства и в личном коротком знакомстве и переписке с Григорием Распутиным и бывшей фрейлиной Вырубовой и доложил об этом Онежскому исполнительному комитету. 26 апреля 1917 года шесть членов Комитета, во главе с мировым судьей 2-го участка Онежского уезда Сергеевичем, прибыли в монастырь и арестовали архимандрита Олега. Произведя обыск в келье настоятеля и расспросив братию, что не дало никаких результатов, комиссия вынуждена была через 2,5 часа освободить его.
Зосиму это не удовлетворило. Он вместе со своими подручными монахами Ильей и Иовом попросил членов комитета увезти настоятеля с собой в г.Онегу, от чего те отказались, так как при обыске они не нашли никаких фактов преступных действий. В то же время, члены Комитета предложили иеродиакону Зосиме собрать всех насельников монастыря и разъяснить им, как нужно пользоваться дарованной в феврале 1917 года свободой. В 20 часов вечера в трапезной, перед обитателями монастыря приезжие «революционеры» говорили пламенные речи и давали указания, как им поступить с настоятелем монастыря. Большинством голосов архимандрита отстранили от настоятельской власти, но понимая, что обитель не может существовать без управления, братия пришла к выводу, что во время «обновления России более достойно организовать исполнительный комитет в монастыре», которому и поручить временное управление под непосредственным наблюдением всей братии. Любой вопрос, касающийся обители, - обсуждать на общем собрании и заносить решение в протокол. Здесь же на собрании был избран Комитет по управлению монастырем. В председатели исполнительного монастырского комитета избрали иеромонаха Арсения, секретарем – иеродиакона Зосиму. Митинг закончился далеко за полночь.
На следующий день 27 апреля 1917 года около 8 часов утра избранные члены монастырского комитета в числе пяти человек – иеромонахов Арсения, Аарона и Германа, иеродиакона Данила и монаха Иова – во главе с иеродиаконом Зосимой явились к Олегу и потребовали передачи монастырских денег и подписать акт передачи. Олег от подписи отказался, а деньги обещал выдать после первого числа мая месяца. В это же время один из монахов переписал находившееся в настоятельской комнате монастырское имущество. На этом все события этого дня закончились, а члены Онежского исполкома уехали в г. Онегу.
В связи со сложившейся ситуацией управлять монастырем Олег был не в состоянии. Он попытался восстановить прежний порядок в обители и уговаривал монахов не подчиняться монастырскому комитету, избранному не духовной властью. Но монахи перестали ходить в Храм Божий и отказывались от монастырских работ. Тогда настоятель обратился в Архангельскую Духовную консисторию с просьбой послать кого-либо из членов для расследования дела на месте. Получив рапорты архимандрита Олега и исполнительного комитета Кожеозерского монастыря, духовная консистория немедленно отправила туда благочинного монастырей архимандрита Вениамина.
Видя угрозу со стороны архимандрита Олега, исполнительный монастырский комитет обратился к Онежскому исполкому с просьбой освободить обитель от «близкого Распутинского поклонника …и взять его в свое распоряжение». Прибывшей 25 мая 1917 года милицией Олег был арестован и увезен в Онегу, о чем председатель и члены Кожеозерского монастырского исполнительного комитета и доложили в Духовную консисторию. Но вскоре Архангельским комитетом общественной безопасности архимандрит был вывезен в Архангельск и прокурором областного суда освобожден из-под ареста.
Напуганная всеми происходившими в стране событиями Архангельская духовная консистория вынуждена была признать, что повод, послуживший для временного устранения настоятеля монастыря архимандрита Олега, «достаточный» и, имея в виду создавшееся среди братии недоверие к нему из-за бесхозяйственной деятельности, временно отстранила Олега от управления монастырем, предписав ему передать управление на период расследования старшей братии монастыря, «присвоившей себе наименование исполнительного комитета». Следствие по хозяйственной деятельности архимандрита Олега было поручено благочинному 3-го округа Онежского уезда Александру Попову. Денежные суммы, поступавшие на содержание монастыря, было разрешено выдавать старшей братии монастыря.
Прибывший в монастырь отец Александр, узнав, что архимандрит Олег удален из монастыря, растерялся, не зная, как провести расследование без обвиняемого. Выяснилось, что архимандрит находится в Архангельске, поэтому 10 июня 1917 года Консистория дала знать старшей братии монастыря, что Олег 12 июня выедет в Кожеозерский монастырь, где будет находиться до окончания следствия. Расследование продолжалось около трех недель и к 27 июня было окончено. 31 августа 1917 года Духовная консистория ходатайствовала перед Св.Синодом об увольнении архимандрита Олега от должности настоятеля Кожеозерского монастыря, с определением его в число братии Красногорского монастыря .
В период следствия по отношению к архимандриту Олегу братия вела себя очень дерзко – выгоняла его не только из настоятельских помещений, но и из монастыря, оскорбляла его словами и поступками, чем вынудила его покинуть монастырь до решения Консистории.
Воодушевленная своих успехом, старшая братия монастыря перестала считаться и с Духовной консисторией. Своим решением она отказала в содержании Олегу за счет монастыря. Консистория признала отказ необоснованным и приказала выплатить Олегу его жалованье, причитавшееся ему за период с 23 мая по 31 августа 1917 года, но, несмотря на это, Олегу денег не выдали.
Расправившись с неугодным настоятелем, братия Кожеозерского монастыря никак не ожидала беды, которая пришла к ним с другой стороны. Как уже упоминалось выше, решением Духовной консистории от 13 мая 1917 года предписывалось благочинному монастырей архимандриту Вениамину обстоятельно ознакомиться с положением дел в монастыре. Из разговоров с местным населением было установлено, что монахи Кожеозерского монастыря вели себя нескромно – «сама братия живут худо, а на настоятеля архимандрита Олега доносят». Со слов Матрены Черкасовой из д. Сидоровской, иеродиакон Зосима при поездке в г.Онегу заказывал сшить платье из сатина «своей любимице Агрипе». Помимо этого живущий в монастыре крестьянин из д.Кривой Пояс Степан Синицин сообщил Вениамину, что кривопоясские крестьяне «сильно возбуждены против братии монастыря за то, что они живут не чисто…».
При опросе монахов выяснилось, что уважительных причин для ареста настоятеля никто не мог сказать, а лишь утверждали, что он распустил братию и не запас хлеба. После окончания расследования, 22 июня 1917 года, Вениамин собрал всю братию в трапезной. Сюда же пришли священник Кривопоясского прихода Г.Смирнов и четыре солдата из д. Кривой Пояс, желавшие выступить на собрании в защиту архимандрита Олега, который оказывал помощь в трудное время бедным крестьянам и солдаткам из их села, но братия их не впустила.
Подводя неутешительные итоги, архимандрит Вениамин для изменения общественного мнения о насельниках предложил братии предпринять следующие меры: 1), удалить немедленно из монастыря четырех женщин дурного поведения, 2), казначейскую должность передать от иеродиакона Зосимы кому-нибудь другому, в виду того, что занимать в отсутствие настоятеля должность казначея и одновременно делопроизводителя одному и тому же лицу – Зосиме, при этом запрещенному в священнослужении и неисправного поведения, опасно; и 3), должность благочинного передать от иеромонаха Михаила другому лицу. Но братия, под влиянием иеродиакона Зосимы, не согласилась исполнять пожелания Вениамина до назначения нового настоятеля. В настоятели же они попросили определить архимандрита Григория из Красногорского монастыря, указывая на его спокойный характер (Григорий от их приглашения отказался). Слова же архимандрита Вениамина о необходимости «строгой деятельности» будущего настоятеля к исправлению братии им не понравились.
Обобщая весь собранный материал, архимандрит Вениамин пришел к выводу, что для спасения обители лучше образовать в Кожеозерском монастыре женский монастырь, чтобы уж были одни женщины, а не смесь мужчин и женщин, как было фактически. Он предложил Консистории для поселения в нем определить инокинь из образцовых монастырей – Холмогорского и Шенкурского. Монахов же Кожеозерского монастыря расселить по монастырям епархии. Виновных в прегрешениях, не наказывая, переместить в другое место, что уберегло бы их от грехопадения. Многие из насельников говорили Вениамину о своем желании перейти в другой монастырь, некоторые раскаивались, что приняли монашество, другие, как иеродиакон Даниил, хотели уйти из монастыря безвозвратно.
Тем временем солдаты из деревни Кривой Пояс, глубоко оскорбленные Зосимой, не пропустившим их на собрание и не давшим им сказать слова в защиту Олега, написали письмо в Духовную консисторию с просьбой удалить из монастыря иеродиакона Зосиму, «как зачаток анархизма…- тогда по всей вероятности и жизнь в монастыре пойдет другая» . Здесь можно объяснить, почему крестьяне д.Кривой Пояс принимали активное участие в этих событиях.
Как уже было упомянуто, деревня Кривой Пояс находилась в 30 верстах от Кожеозерского монастыря и территориально входила в Олонецкую губернию. Место было глухое, в 200 верстах от уездного города Пудож и в 140 - от г.Онеги. Чтобы добраться до той же реки Онеги, нужно было пройти путь, где кроме монастыря не было ни одного селения. Сочувствуя поселянам, обитель построила для проезжающих два дома-гостиницы: один в монастыре, другой – в 28 верстах от него по дороге к Онеге. Здесь постоянно находился кто-нибудь из монастырских, чтобы оказать помощь путникам.
Помимо этого обитель часто обеспечивала жителей д. Кривой Пояс необходимыми продуктами по их себестоимости, а наиболее бедных даже содержала за счет монастыря. Кривопоясский приход был открыт в 1897-1898 годах, и не малые усилия к этому приложил монастырь. Приход был бедным и часто оставался без священника, поэтому богослужение и требы совершали иеромонахи монастыря. Наконец, обитель пожертвовала крестьянам деревни дом для училища. Большую симпатию кривопоясяне испытывали к настоятелю архимандриту Олегу. Поэтому все, что происходило в монастыре, крестьяне д.Кривой Пояс восприняли как непосредственно их касавшееся дело.
Между тем духовная консистория, получив письмо и рапорт Вениамина о нравственном состоянии братии монастыря, всерьез, озаботилась преобразованием Кожеозерского монастыря в женский. Она запросила у настоятельницы Ямецкого монастыря Мариамны согласия вместе с сестрами переселиться в этот монастырь, а настоятельницам Холмогорского, Шенкурского и Сурского монастырей было дано поручение выявить среди насельниц желающих переселиться в Онежский уезд.
Узнав об этом, старшая братия Кожеозерского монастыря призадумалась, а 28 июля 1917 года обратилась в Консисторию с просьбой оставить монастырь мужским. Под прошением стояли подписи иеромонахов Арсения, Аарона, Германа и иеродиакона Зосимы. Через месяц, видя, что дело по преобразованию продолжает двигаться вперед, руководство Кожеозерского монастыря уже обратилось с покорнейшим прошением о назначении к ним настоятеля. Их выбор остановился на кандидатуре бывшего настоятеля Веркольского монастыря архимандрите Зосиме, который в сентябре 1917 года был уволен от своей должности и переведен в число братии Красногорского монастыря. Из своего числа выбирать в настоятели они никого не хотели. 8 ноября 1917 года духовная консистория своим решением определила Зосиму управляющим Кожеозерским монастырем, на правах настоятеля, но из-за болезненного состояния здоровья последний отказался.
В этот же день, 8 ноября 1917 года, в Консистории было получено согласие монахинь Ямецкого монастыря переселиться во вновь образуемый Кожеозерский женский монастырь. Монахи встревожились не на шутку, и в декабре 1917 года обратились в духовную консисторию с предложением определить в настоятели иеромонаха Кожеозерского монастыря Иону, только что, в сентябре, перешедшего из Красногорского монастыря. Это заявление от старшей братии подписали иеромонахи Ардалион, Аарон и Герман (подписи Арсения и Зосимы под заявлением отсутствуют). Определение Ионы в настоятели не состоялось. По документам монастыря видно, что у руководства монастырем оставалась старшая братия во главе с иеромонахом Арсением.
А 8 апреля (26 марта) 1918 года в Архангельскую духовную консисторию пришло сообщение из Кожеозерского монастыря, что крестьяне из соседней к монастырю деревни Кривой Пояс Пудожского уезда с самой осени намеревались напасть на монастырь и ограбить его, и 1 марта 1918 года около 20 молодых людей, преимущественно из солдат, явились в монастырь с оружием и в довольно озлобленном состоянии. Позволяя себе насмехаться и оскорблять братию и даже угрожая заколоть штыками, вызывали монахов к раздражению, чтоб в дальнейшем это послужило бы поводом к началу погрома. Но, видя, что никто из обитателей монастыря не желает с ними вступать в споры и избегает их присутствия, они не решились на разгром и захват имущества. Ограничились только неприличными выходками. От опасности спас монахов милиционер Зайцев из Кожского общества, который составил протокол и обязал ярых повстанцев не трогать монастырь.
Старшая братия монастыря, понимая свою беззащитность перед насилием, обратилась в волостной комитет Устькожской земской управы Онежского уезда с просьбой оградить обитель от дальнейших нападений со стороны крестьян Олонецкой губернии. Как выяснилось, кривопоясский священник был очень не доволен увольнением архимандрита Олега и хотел отомстить братии. Тем более, писали монахи в Консисторию, что бывший архимандрит Олег состоял в переписке с ним и некоторыми крестьянами. Обеспокоенная сложившейся ситуацией, Архангельская духовная консистория послала в Олонецкую консисторию рапорт с просьбой оградить Кожеозерскую обитель от неблаговидных действий священника Смирнова.
Несмотря на беспорядочную жизнь в монастыре, окрестное население Онежского края относилось к обители благожелательно и было единодушно в признании её необходимости, и всегда было за то, чтобы не дать монастырь в обиду крестьянам д. Кривой-Пояс. В этом, насельники монастыря видели невидимый покров и заступничество преподобного Никодима Кожеозерского за свой монастырь.
По поручению Духовной консистории новый благочинный монастырей архимандрит Григорий 19-20 марта 1918 года произвел ревизию Кожеозерского монастыря. В своем рапорте он сообщил, что внешний облик монастыря носит более или менее благоустроенный вид, в храмах довольно опрятно. Но отсутствие настоятеля в Кожеозерском монастыре чувствовалось повсюду. Богослужения совершались спешно, а братия по будням редко посещала церковь. За порядком никто не следил, т.к. благочинный иеромонах Михаил выбыл в Пертоминский монастырь. Иеромонахи череды богослужений не проводили, а служили только по праздникам и воскресным дням. Отец Зосима объяснил это тем, что он - казначей, о.Гурий – просфорник, о.Пантелеймон – ризничий, и следить за порядком богослужений им некогда.
В монастыре, хотя и существовал исполнительный комитет, утвержденный гражданской властью, но управлял всем исключительно один член комитета – иеродиакон Зосима, который не считался в своих поступках ни с чьим мнением. Под его руководством хозяйственные дела в монастыре шли довольно успешно, но нравственное состояние некоторых монахов было на низком уровне. Со времени увольнения Олега с настоятельской должности многие монахи покинули монастырь, как по своей воле, так и из-за неподобающего поведения. В результате проверки архимандрит Григорий пришел к выводу, что необходимо срочно назначить в монастырь настоятеля, переместить в другие монастыри иеродиаконов Зосиму и Пантелеймона и послушника Александра Дмитриева, удалить из монастыря женщин-работниц, заменив их мужчинами.
В необходимости настоятеля убедилась и сама братия Кожеозерского монастыря. Длительное отсутствие его угнетающе действовало на состояние монахов, и они обратились с просьбой назначить им «хотя бы какого-нибудь» настоятеля. А так как, назначенный духовной консисторией архимандрит Зосима отказался от управления Кожеозерским монастырем, братия решила выбрать настоятеля из своего состава. Собрав общее собрание, братия составила прошение о скорейшем утверждении выбранного ими иеромонаха Арсения настоятелем, хотя и «сознавала его слабохарактерность и неспособность к хозяйству». В то же время в прошении указывалось, что Арсений, «как свой постриженец», много лет трудившийся на благо обители, был всегда верным сыном и истинным послушником своей обители, не стеснялся проходить и черные послушания и был на послушаниях ответственным. По представлению настоятеля архимандрита Олега состоял в должности благочинного монастыря, а в течении последнего времени состоял как бы председателем избранного комитета и в то же время исполнял обязанности амбарного и свечника. «Нельзя умолчать, - писала братия, - что о.Арсений является среди братии примерным иноком и ревнителем монашеской жизни». В «покорнейшей просьбе» было подчеркнуто, что «других кандидатов не принимаем».
Архангельская духовная консистория, приняв предложения архимандрита Григория, определила: 1), согласно избранию братией иеромонаха Арсения назначить его настоятелем Кожеозерского монастыря и одновременно упразднить существующий «Исполнительный комитет», образованный временно светской властью, 2), иеродиаконов Зосиму и Пантелеимона переместить в монастыри, настоятели которых изъявят согласие принять их…Александра Дмитриева уволить из числа послушников, 3), прекратить совершенно наем на необходимые монастырские работы молодых женщин, заменив их мужчинами или способными подростками мужского пола.
Епископ Архангельский и Холмогорский Нафанаил, учтя, что Арсений фактически являлся настоятелем монастыря со времени устранения Олега, обратился в Священный Синод об утверждении его в должности. Святейший Патриарх Сергий и Священный Синод указом №150 от 19 июля 1918 года утвердил иеромонаха Арсения в должности настоятеля монастыря. (Арсений принял по акту все имущество Кожеозерского монастыря уже 24 марта 1918 года. )
Судьба иеродиакона Зосимы была решена, - 6 апреля 1918 года братия Кожеозерского монастыря, возглавляемая Комитетом в составе трех лиц - иеромонахов Арсения, Аарона и Германа, «принимая во внимание полное расстройство хозяйственной жизни монастыря, те непорядки и тот развал, которые совершались и совершаются казначеем сего монастыря иеродиаконом Зосимой во вред и явную гибель жизненным интересам нашей обители и находя таковые его действия явно незаконными, неправильными и своевольными и как таковые не должны быть более терпимы», единогласно уволила своего казначея. Пантелеймон избежал увольнения. Ему даже поручили исправлять должность эконома под наблюдением монаха Иоанникия. Казначеем назначили иеромонаха Иону, который участия в событиях, происходивших в монастыре весной-летом 1917 года не принимал. Как уже упоминалось, он в это время находился в Красногорском монастыре.
Став настоятелем Кожеозерского монастыря, иеромонах Арсений старался добросовестно исполнять свои обязанности. 23 июня 1918 года иеромонах Арсений написал докладную в Архангельскую духовную консисторию с просьбой назначить казначеем монастыря иеромонаха Германа, как исполнявшего эту должность при 3-х настоятелях монастыря и как человека безукоризненного и оставившего эту должность по причине временного расстройства здоровья . Иеродиакон Пантелеймон, состоя с 11 ноября 1916 года в должности ризничего Кожеозерского монастыря, в июле 1918 года решил отказаться от своего послушания, несмотря на просьбы братии и не говоря причин такого поступка. В связи с этим ризничим 20 августа 1918 года назначили иеромонаха Иону.
В это время в России, а затем и в Архангельской губернии произошли важные события. В октябре 1917 года власть Временного правительства была ликвидирована и провозглашена власть Советов. А 2 августа 1918 года в Архангельск вошли войска союзнических войск и было образовано Верховное управление Северной области во главе с Н.В.Чайковским. На Архангельскую землю пришла гражданская война. В Онежском уезде военные действия носили довольно активный характер. Положение населения усугублял продовольственный кризис. В 1918 году неожиданные морозы уничтожили почти весь урожай хлеба. Голод угрожал жителям многих волостей Онежского уезда. Было принято решение о реквизиции излишков хлеба, в том числе и в Кожеозерском монастыре. В монастыре были переписаны все имущество, скот и продовольственные запасы, а затем в деревню Сидоровскую, от которой шла дорога в монастырь, прибыл карбас с красноармейцами, намеревавшимися добраться до монастыря и изъять хлеб .
Обратившись к местным жителям предоставить им подводы, они получили отказ. На общем сходе крестьяне деревень Сидоровской, Филимоновской, Ефимовской и Петровской решили не только не давать лошадей, но и всячески препятствовать проникновению красноармейцев в монастырь. Тем пришлось отказаться от своих намерений, так как у них не было оружия, и их было мало - человек десять. Чтобы следующая попытка не удалась, у названных деревень были поставлены караулы, которые находились там до 20 июля 1918 года, когда в Онеге произошел переворот. Эту стражу оплачивал монастырь. После переворота – в каждой деревне был поставлен свой караул, так как все боялись поджогов со стороны разбежавшихся красноармейцев и большевиков.
Летом 1918 года события гражданской войны вновь ворвались в жизнь обители. Красная Армия, вытеснив союзнические войска, захватила всю Онегу до Порога, чем прервала всякое сообщение монастыря и деревень, расположенных выше Порога, с городом Онегой. Там в это время находился настоятель монастыря иеромонах Арсений, который попал в Онегу между 20 июля и 6 августа, когда путь туда был свободен.
До сбора урожая в обители было все спокойно. Но в самом начале августа в Кожский народный Совет (или земская волостная управа) поступило обращение братии, в котором говорилось, что жители д. Кривой Пояс никем незваные явились в монастырь и стали без разрешения жать и молотить монастырский хлеб для себя. Прибывший кожский милиционер и несколько депутатов, в числе которых находился и крестьянин д.Филимоновской Михаил Яковлевич Анцыферов, направились к кривопоясянам для уговоров, но миссия их не увенчалась успехом. Им было заявлено, что они, кривопоясяне, в силу декрета Совета народных комиссаров имеют полное право отобрать от монастыря всю землю и имущество, как ближайшие соседи к нему. Тогда монастырь обратился к крестьянам четырех ближайших деревень, избавивших монастырь весной 1918 года от реквизиции монастырского хлеба с приглашением на жатву с платой за это зерном. Надо отметить, что в обители уродился хороший хлеб, тогда как в д.Кривой Пояс и по р.Онеге был неурожай хлеба. Многие согласились и, прибыв в монастырь, кожане и поясяне, достигнув договоренности, работали на отдельных участках. Спорить им было, по-видимому, не о чем, все они были не вооружены.
В конце августа после отступления красноармейцев до д. Вазенец дорога на Онегу освободилась, и Арсению сообщили о самовольстве кривопоясян. Настоятель обратился к начальству защитить обитель от соседей-разбойников. Было послано два карательных отряда солдат: с Поморья и из Онеги. Поморский отряд пришел в монастырь раньше и арестовал 4-х человек подстрекателей, а остальных кривопоясян разогнал. Крестьяне из кожских деревень остались и продолжали убирать хлеб.
Вскоре зачинщики были отпущены. Возможно, что это сделали по просьбе настоятеля монастыря. Возвращаясь домой и проходя мимо монастыря, они угрожали братии напасть на обитель, но те не обратили на это внимание. Некоторые из кривопоясян сразу пошли в г.Пудож и, как утверждают, получили разрешение у уездного большевистского руководства навести порядок в монастыре. Под руководством комиссаров Николая Синицина и Федора Таразанова прошел сельский сход, где было решено реквизировать имущество монастыря .
В ночь с 29 сентября на 30-е, когда все в обители спали, к монастырю подъехали вооруженные люди. Первым делом они, выбив дверь, ворвались к настоятелю монастыря иеромонаху Арсению, который был в это время болен. Убив его и посадив мальчика-келейника под замок, злодеи направились в соседний деревянный корпус, где жили иеромонахи. Их всех арестовали и заперли в одной из комнат настоятельского корпуса.
Иеродиакон Пантелеймон, живший рядом с этой кельей, был заколот, и находившиеся под арестом монахи слышали его крики. Иеромонаха Аарона увели в «отхожее место», где расстреляли. Думая, что он мертв, убийцы бросили его и ушли. Но раненый Аарон сумел выбраться из монастыря. Удалось освободиться и мальчику-келейнику. Открыв окно, он по веревке спустился вниз и убежал.
В это время в помещение, куда были брошены арестованные монахи, привели новых заключенных – послушника старца Александра Кузнецова и Ивана Яковлевича Анцыферова. Последний появился в монастыре буквально за два дня до этого. Вместе с ним прибыли жена и трое малолетних детей, чтобы прожить в монастыре зиму, так как дома у него хлеб не уродился. Отсюда всех арестованных перевели в каретник и приставили к дверям охрану. Так как обитателей монастыря захватили ночью, все они были одеты легко, а один из них был даже босиком. Холод и страх доходили до самого сердца страдальцев. А в это время кривопоясяне грабили все, что могли унести или увезти с собой – лошадей, коров, хлеб и др.
Время шло, и казалось, что об арестованных забыли. Но, видно, суждено было случиться в этот день еще одному злодеянию. Из каретника были выведены послушник Михаил (Черепанов), эконом монастыря иеродиакон Иоанникий и Иван Яковлевич Анцыферов, которых тут же расстреляли. Остальным заявили, что их не тронут и что, они могут жить в монастыре безбоязненно и пользоваться оставленным им хлебом и пятью коровами. Снова заперев людей в каретнике, непрошенные гости удалились. Часа через два арестованных выпустил богомолец из Прилука, которого злодеи взяли с собой, но он убежал от них и освободил оставшихся в живых обитателей монастыря.
Отслужив молебен о своем спасении, монахи стали хоронить убитых. Перед ними открылась картина страшного убийства неповинных людей. В гостинице нашли труп Марфы Зайцевой, старухи, гревшей самовары для приезжавших в монастырь путников. Остались сиротами дети Ивана Анциферова, убитого, как сказали сами пришельцы по ошибке, вместо его брата Михаила, который когда-то участвовал в переговорах с ними.
Но не успели высохнуть слезы на глазах детей, как ужас и страх снова сковали всех живших в монастыре. Через два дня после первого нападения, в ночь с 1-го на 2-е октября 1918 года, кривопоясяне снова появились в Кожеозерской обители. Всех монахов заперли в келье, за исключением Германа. В этот раз грабители потребовали к себе ризничего иеромонаха Иону и приказали открыть дверь в ризницу. Трясущиеся руки не слушались, и ключ никак не хотел вставляться в замок, поэтому один из «гостей» обухом топора ударил по замку и распахнул дверь. Здесь захватчики сломали сейф, в котором находилось 12 тыс.рублей, сразу же перешедшие в руки грабителей. Процентные билеты внутреннего займа и другие ценные бумаги, в общей сумме на более чем 70 тысяч рублей, разбросали по полу.
Обнаруженные ими священные сосуды (потир и дискосы) не взяли. Видя, что его собираются убить, ризничий Иона попросил расстрелять его в храме, но враги вывели его на улицу и поставили перед церковью. До залпа оставались считанные секунды, когда послышались звуки приближавшейся лодки. Оказалось, что приехал комиссар отряда. Расстрел отложили до утра, а ризничего вернули в его келью. Вместе с другими заключенными он провел здесь остаток ночи. Утром выяснилось, что караул, охранявший их, сменился. Вместо солдат на посту находились иеромонах Герман с товарищем. Захватчики приказали монастырскому повару приготовить обед и уехали.
Поставленный из монахов караул выпустил заключенных, и те, не дожидаясь появления убийц, приговоривших их к смерти, ушли из монастыря. Направление взяли на дер.Сидоровскую. Шли осторожно, боясь попасть в руки врагов. По пути встретили богомольцев, направлявшихся в монастырь, которые сказали им, что дорога свободна. После этого они безбоязненно добрались до деревни.
В этот же день монастырь покинула еще одна группа монахов и проживавших там работниц (коровница, прачка и др). В их числе был и раненый Аарон. Они также взяли курс на Сидоровскую, но пошли не прямой дорогой, а лесом. Шли молча, боялись развести огонь, спали под открытым небом. Для большей осторожности, часть из них решила обойти кругом встретившиеся на пути озера, а двое пошли прямо и вскоре вышли на большую дорогу. Через некоторое время к ним присоединились другие члены их группы. После этого, славя Бога за избавление, все пошли в Сидоровскую. Из монастыря никаких сведений не поступало. Там оставались только иеромонах Герман, человек пять монахов и вдова Ивана Анциферова с тремя малолетними детьми.
По воспоминаниям очевидцев, часть банды на карбасах и лодках увезли в Кривой Пояс награбленное монастырское имущество и провизию, а остальные погнали туда скот: лошадей и коров, захватив с собой монаха Серапиона, послушника Григория Варенцова и богомольца-трудника Николая Кабанова. Спустя двое суток, то есть 2-го октября, во вторник, разбойники вновь, во время пения вечерни явились в монастырь: забрали богослужебные сосуды, все найденные ими в церквях деньги, все церковные пелены и покровы, а из кладовых хозяйственное имущество.
О трагедии, случившейся в монастыре, говорится и в письме настоятеля Пертоминского монастыря иеромонаха Вадима. В январе 1919 года, обращаясь к благочинному монастырей архимандриту Григорию, он пишет, что «Кожеозерский монастырь 30 октября 1918 года разграблен бандою большевиков. Настоятель оного иеромонах Арсений и часть братии зверски убиты, а остальные разбежались», и что в настоящее время Кожеозерский монастырь «находится во власти большевиков».
Жестокое революционное время, охватившее Россию в начале XX века, разрушило сложившиеся устои жизни и взаимоотношений людей. Люди, вовлеченные в вихрь перемен, мечтая о новой жизни, уничтожали все на своем пути, не считаясь с человеческими жизнями. Иногда к этому прибавлялись мотивы личных обид и мести. Как получилось, что столько лет жившие рядом кривопоясские кретьяне и монахи Кожеозерского монастыря стали врагами? В результате произошедших трагических событий в Кожеозерском монастыре безвинно погибли:
1. Настоятель монастыря иеромонах Арсений
2. Иеромонах Пантелеймон
3. Монах Иоанникий
4. Монах Илья
5. Послушник Михаил Черепанов
6. Работница Марфа Зайцева
7. Богомолец Иван Яковлевич Анцыферов
P.S. В 1918 году монастырь был закрыт и разграблен, на территории располагалась коммуна, позднее посёлок ссыльных. В 1950-х местность заброшена. В 1991 установлен поклонный крест, с 1998 возобновляется монашеская жизнь. В 2009 преобразован в женскую обитель.
По материалам сайта «temples.ru».
Фотографии:
1. Баня для паломников;
2. Галерея;
3. Гостиница;
4. Интерьер Успенской церкви. Вид на алтарь;
5. Каретный серай:
6. Ветряная мельница. Сейчас в музее-заповеднике «Малые Корелы»;
7. Магазея;
8. Водяная мельница;
9. Молочарня;
10. Настоятельский корпус;
11. План Водяной мельницы;
12. Преображенская церковь;
13. Святые врата;
14. Успенская церковь.
Фотографии – собственность ГАУ «НПЦ по охране памятников истории и культуры».
